Встретившись с ветераном войны Марго Бояровской накануне 90-летнего юбилея, мы долго говорили о ее жизни и непростой судьбе. И вот как интересно происходит – когда с бывшими фронтовиками заходит разговор, что называется «за жизнь», они сначала вспоминают войну, причем так ясно и четко, как будто это было вчера, а только потом эпизоды из мирной жизни. Война на всю жизнь оставила самый глубокий и болезненный след в их душах.…

Начало

Родилась она в Грузии, в городе Тбилиси, но сразу же после рождения мать уехала с дочкой на Украину, в Сумскую область, Ахтырский район, де-ревню Новая Рябина. Там Марго выросла, окончила школу и поступила в райцентре в медицинский техникум. Проучилась ровно год, тут грянула война. Девочке дали свидетельство об окончании первого курса и присвоили звание младшей медсестры, ведь за год она кое-чему успела научиться – делать перевязки, накладывать шины и гипс. Так, прямо с учебной скамьи, в платьице с белыми рюшечками, совсем еще юная 17-летняя Марго добровольцем уходит на фронт.

– Я была худенькая, с черными волосами, как еврейка, и мне поначалу все говорили: «Тебя немцы сразу убьют, они же ненавидят евреев». Звали меня на фронте по-всякому – и Марго, и Манька, и даже Малай, потому что я была маленького роста, – смеется Марго Дисеевна. – Нам сразу выдали громадные штаны и гимнастерки. Что с ними делать? Давай бинтами подвязывать. У гимнастерок рукава длинные, мы их подворачиваем, а они, как рупоры, громадные. Некогда было подрезать да подшивать. Только через два года нам выдали одежду по размеру. Начала воевать под Киевом, а на второй год войны попала в ППГ – 44 (полевой подвижной госпиталь) Шестого кавалерийского корпуса. Так в его составе и прошла всю войну до самого Берлина медсестрой.

Вася и колечко

Очень было трудно. Постоянно привозили раненых. Машины, машины, машины… Одних привозят, других увозят. Голова шла кругом… Привозили солдат с оторванными и раздробленными руками, ногами, со сквозными ранениями. Очень «тяжелые» были «грудники» – так называли солдат, раненных в грудь. Их оставляли в ППГ-44, а у кого ранение полегче, тех отвозили в госпиталь рядом. Боль, стоны, крики, кровь…

– Помню, врач был у нас один. Как он нас гонял! Я была операционной медсестрой. Уже спина не разгибается, болит, руки немеют. Только выпрямишься, он тут же: «А ну-ка, мать, перемать…!» Да он и сам работал круглые сутки, не разгибая спины, не знаю даже, когда отдыхал, – рассказывает Марго Дисеевна. – Еще помню раненого одного, звали его Вася. Под два метра ростом, из Сибири он был. Уже в Германии, незадолго до Победы, дали нам приказ развернуть госпиталь. Только мы стали его разворачивать, как немцы пошли в наступление. Шум, грохот, и в тот момент привезли тяжелораненого Васю

. Он лежит на палатке, мы его тянем, тяжело. Помню, у одного раненого солдата кисти на руке нет, кровь течет, а он другой рукой тянет эту палатку с Васей, нам помогает… (Плачет. – от авт.) Потом, когда Васе стало полегче, его решили отправить в тыловой госпиталь. А он перед этим дает мне золотое колечко в виде змейки и говорит: «Мань,отошли его сестричке моей в Сибирь». Когда бои кончились, я колечко отослала, а потом получила письмо-ответ от его сестры с благодарностью за посылку.

Спасибо Жукову! – выспалась…

Однажды девушке посчастливилось увидеть самого маршала Жукова. Случилось это так. Медсестрам при дислокации постоянно приходилось ставить огромные палатки (были они трех размеров – на 100, 50 и 20 человек). И вот развернули они палатку на 100 человек, а Марго было дано задание – застелить 10 мест для больных гангреной. Тут понадобилось ей на минутку выскочить из палатки. А в это время Жуков с замполитом и начальником госпиталя шли смотреть, как развернут и подготовлен госпиталь, и приметил девушку без кубанки, одетой не по форме. – И угораздило же выйти в этот момент! Жуков меня заметил и подозвал: «Девочка, девочка, иди сюда. Почему форма одежды не соответствует уставу? Три наряда вне очереди!» Я отвечаю: «Есть, три наряда вне очереди», – вспоминает Марго Дисеевна, – Потом пошла, доложила, что получила три наряда вне очереди от Жукова, и спрашиваю старшину: «А где же мне отбывать наказание?» Решили посадить на гауптвахту в сарае. В нем не было крыши, но зато он был полон соломы. Мне кинули палатку, я в нее завернулась, уснула и проспала почти два дня, так устала. Эх, угораздило же!

Когда война уже окончилась, перед самым отъездом из Берлина, немцы привезли русским солдатам целую машину шоколада, огромные куски. Солдаты сначала подумали, что это земля, потом – что их хотят отравить, но немцы знаками дали понять, что это вкусный шоколад, пробовали его, жестикулировали и кричали: «Найн, найн, гут, гут!».

На фронте Марго Дисеевна вышла замуж за Василия Ивановича Бояровского. – Однажды мы делали инъекции против тифа. Ко мне подошел парень, а я смотрю – он весь дрожит. Я говорю: «А что ты дрожишь?» – а он отвечает: «Пожалуйста, не делай укол, мне будет плохо. Я тебе вечером принесу сливы, груши. Только йодом помажь и запиши, что сделала». Так вот я познакомилась с будущим мужем. Прожили мы вместе 42 года, в 1987 году его не стало...

Василий Иванович был военным – майором. Семья Бояровских часто переезжала из города в город и, в конце концов, обосновалась в Белебее. Нажили троих детей: старшая дочь Ирина стала врачом-хирургом, живет в Уфе, сын Вячеслав – военный летчик, капитан, живет в Пскове, а младшая дочь Наташа – музыкальный руководитель, живет здесь, в Белебее. Сейчас уже подрастают правнуки. В завершение нашего разговора Марго Дисеевна пошутила: – Эх, угораздило же в свидетельстве записать, что я родилась 31 декабря, может, я вообще родилась полдвенадцатого, лучше бы записали 1 января, а так целый год потеряла!…

Записала Маргарита Ткач
Фото автора и из архива Бояровских